Тонкая белая палочка дымилась у меня в ладони. Я облокотился о стол и вместо того, чтобы поднести сигарету к губам, потянулся к ней ртом сам. Так было легче. Затянулся, закашлялся, едкий горький дым протолкался в легкие, поклубился там и стал выходить понемногу вместе с кашлем, раздражая исцарапанное горло. Я поднял бокал двумя пальцами, опрокинул в себя янтарную играющую пузырьками жидкость и еще раз затянулся.

Это походило на медленное самоубийство. Но, как ни странно, действительно помогало. Медленные тягучие движения, повторяющиеся раз за разом. Как мантра. Поднять бокал, выпить. Затянуться, взять бутылку. Налить до половины, больше нельзя. Больше одним глотком не выпить, а два нарушат ритуал. Посмотреть на прогоревшую сигарету, уронить пепел на стол, покачать головой. Встать, поискать пачку, найти под столом. Достать новую палочку. Зажечь, зажать в пальцах. Затянуться, поднять бокал, выпить... Услышать звук распахнувшегося окна, оглянуться нехотя... Стоп, это что-то новенькое, это в моем ритуале не прописано. В нем все спокойно ровно и правильно, в нем нет места распахивающимся окнам, будоражащему ветру, каплям дождя на лице. В нем нет места теням из прошлого, серебристым волосам и до боли знакомой улыбке. До боли? Да, знакомой до боли. Но боль уже не причиняющей...

Затянуться, взять бутылку. Налить до половины, посмотреть на прогоревшую сигарету. Затушить ее, достать новую...

- Здра~австуй, Изуру, - Ичимару Гин легко скользнул с подоконника. - А что это ты тут делаешь?

Затянуться, поднять бокал, выпить...

- Не~ет, ну это уж совсем невежливо. Мог бы и поздороваться с бывшим начальством.

Я вздохнул. И почему я должен отчитываться перед собственным пьяным бредом?

- Тебя нет. Тебя казнили четыре месяца назад. Уходи отсюда, туманное виденье... И, кстати, окно закрой заодно, - из него дует.
- Значит, виденье?

Я кивнул. Затянуться, взять бутылку, налить... Виденье не желало уходить, оно нагло расселось напротив, оперлось подбородком на согнутые руки и расплылось в еще более довольной улыбке.

- И часто мы приходим?
- Кто?
- Ну мы, видения?
- Нет, ты первое. И, надеюсь, последнее. Уходи.
- Не~ет, Изуру, я не видение. И не уйду, пока не узнаю, как у тебя дела.
- Вас ведь казнили? - Я почему-то совершенно не удивлялся. Это действительно мог быть Ичимару Гин. Почему бы и нет? Смерть — довольно скучное занятие, ему могло не понравиться... Достать сигарету, зажечь, затянуться...
- У них ничего не вышло. Я, знаешь, не очень люблю умирать. - Снова улыбка. Я кивнул. Никто не любит, наверное.
- Ты не удивлен? Не расстроен?

Я пожал плечами.

- Я рад за вас. Вы уйдете?
- Я же сказал, что нет. Расскажи же мне, как у тебя дела! Я скучал, Изу~уру.

Поднять бокал, посмотреть на свет, выпить...

- Дела хорошо. В отряде все спокойно. В Сейретеи все спокойно. Везде все спокойно. А я в отпуске.
- Ну на~адо же... А ты все отпуски проводишь так... Хм... оригинально, как этот? В Генсее, в гикае, заваленный пустыми бутылками и этими вот штуками с пеплом?

Я снова пожал плечами.

- Мне нравится. Расслабляет очень. Отдыхаю... хм... душой. Вот если бы еще не приходил никто...
- А кто приходил?
- Вы вот пришли.
- Ну это я понял. А еще кто?

Я задумался, вспоминая.

- Ичиго приходил... хм... Рукия, Шухей заглядывал, он на задании был как раз... Кажется, все.
- И куда они все делись?
- Кто?
- Ну, кто приходил.
- А, - я махнул рукой, - выгнал.
- Вот как, прямо так взял и выгнал?

Я кивнул. Затянуться, обнаружить пустую бутылку, вздохнуть, потянуться за следующей...

- Ну меня тебе легко не прогнать, ты же знаешь? - И снова улыбка на пол лица.
- Нет?
- Не~ет. Ты их как прогонял? Куросаки, например?
- Попросил. Он понял.
- Хм... Ну это мы уже прошли, я не такой чуткий. А Кучики?
- Рукию? Накричал. Она обиделась. - Откупорить бутылку, налить, выпить...
- Нет, я не обижусь. Можешь кричать. Мне будет интересно, я твой крик ни разу еще не слышал. Дай попробовать! - Он потянулся к сигарете. Я отдал. Он затянулся так, будто всю жизнь этим занимался. Я даже позавидовал.
- Какая редкостная дрянь. Ну а Хисаги ты наверняка сказал, что не любишь его? Ну, или что-то в этом духе.
-Не ваше дело! - я наконец возмутился, - Уходите вообще! Кто вас сюда звал? - я задел рукой батарею бутылок, и они раскатились по комнате с тяжелым звуком.
-Нет-нет, что ты! Я и не собирался обижать твоего... хм... друга. Ни в коем случае! Просто так сказал, честное слово. Не звал... Меня разве нужно звать? Я всегда сам прихожу. И ухожу тоже сам. - Он подмигнул.
- Ну, значит, мы выяснили, что прогнать тебе меня не удастся. Перейдем к самому интересному.

Он вдруг оказался у меня за спиной, я почувствовал, как легкие пальцы прошлись по моей голове от макушки до воротника футболки, забрались под волосы и, чуть касаясь, стали гладить шею. Я прикрыл глаза. Прикосновения... Такие привычные, такие знакомые... Будто бы и не было всей этой плиты тяжелого тягучего времени, будто бы не висит у меня в шкафу белое идеально чистое хаори с цифрой три, а брошено оно сейчас небрежно на спинку стула и принимает смиренно такое обращение от своего хозяина. Ты ничего не значишь, кусок белой ткани с черными росчерками по краю. Тебя можно сбросить легко, выкинуть и никогда не вспоминать... Будто я открою сейчас глаза и увижу ровную стопку папок с отчетами на своем столе и лучик солнца, заглядывающий в окно...

Я открываю глаза. И стол передо мной круглый, засыпанный пеплом, заставленный пустыми бутылками, грязный. И прикосновения нежные, знакомые. И тело на них отзывается привычно. А душа не отзывается. Нет уже того трепетного замирания... Смешно. Там, в кабинете нашего отряда, я не верил, что это он, мой капитан, стоит за спиной. А теперь верю. Верю и не трепещу, не замираю, ничего не чувствую.

Руки забрались в вырез футболки, погладили грудь. Он вынул из моих пальцев сигарету, затушил ее, подхватил меня на руки и понес на кровать. Сопротивляться не хотелось, любить его не хотелось, ничего не хотелось. И я висел безвольной куклой в руках своего бывшего капитана. Смешно. Два капитана санбантай встретились в Генсее. Смешная встреча.

Он уложил меня на кровать, стянул одежду, поцеловал, опустил руку на пах.

- Вот видишь, Изуру, ты по-прежнему этого хочешь. Соскучился?

Я закрыл глаза и ничего не ответил. Нет, я не скучаю. Уже нет. Но ему, похоже, не нужен был ответ. Он видел все сам. Тело мое послушно отзывалось на каждое прикосновение. Оказывается, телу нужно больше времени, чтобы забыть. Он спустился вниз и обхватил тонкими губами головку моего члена. Наслаждение поднялось к горлу. Но я не застонал. Кажется, даже дыхание не участилось. Я будто наблюдал происходящее со своего места за столом. Я знал, что человеку, которого ласкает сейчас Ичимару Гин, очень хорошо, что он счастлив, но сам этого счастья не чувствовал. Взять бутылку, налить, затянуться, выпить... Он вдруг рывком поднялся и заглянул мне в глаза без улыбки:

- Ты меня больше не любишь. - Кажется, это не было вопросом.
- А ненавидишь? Я заставил тебя страдать. Хочешь, убей меня. Я не стану сопротивляться.

Я покачал головой.

- Нет, не ненавижу.

Он поднялся, поправил одежду, подошел к окну.

- Ты все-таки нашел способ прогнать меня, Изуру. А я и не верил...